|
Наиболее ранние историко-этнографические источники, сообщающие нам среди прочего сведения по шаманству народов Сибири, еще не исчерпаны и не изучены полностью. При внимательном изучении, а при необходимости и при лингвистической обработке такие материалы могут стать источником поистине уникальных сведений. Примером здесь могут служить материалы по шаманству эвенков и эвенов, собранные в 40-х годах XVIII века Я.И.Линденау на Охотском побережье - эти тексты были доступны исследователям в рукописях на немецком языке, в 1983 году они были изданы в переводе на русский язык, однако даже после этого они длительное время не привлекали внимания специалистов по духовной культуре. После внимательного изучения текстов, записанных Я.И.Линденау на языках оригиналов непосредственно при исполнении обрядов, из материалов Линденау был извлечен ряд эвенкийских ритуальных заклинаний, относящихся к нескольким обрядам, а также целый шаманский ритуал на эвенском языке, по непонятным причинам помещенный автором в раздел, посвященный описанию тунгусов (эвенков) Удского острога. Этот ритуал, насколько можно судить, дал в распоряжение исследователей своеобразную энциклопедию шаманских духов, в которой по порядку их перечисления отразилась иерархия этих духов, а также позволил установить, к кому из сверхъестественных существ мог обращаться шаман при исполнении камлания.
Предметом настоящей работы является историко-этнографический источник, сообщающий сведения об эвенках и относящийся к 1789-1790-м годам. Это так называемое "Описание Тобольского наместничества", представяющее собой комплексную характеристику определенной административной единицы Сибири. Составленное по стандартному вопроснику, "Описание..." дает подробную характеристику природно-климатических условий территории, ее природных ресурсов и полезных ископаемых, населенных пунктах, а также об этническом составе, занятиях, быте и культуре населения данной территории. Применительно к территории, охваченной "Описанием Тобольского наместничества", его предметом являются "остяки" (ханты), "самояди" (ненцы), "тунгусы" (эвенки) и якуты. Хотя со времени издания "Описания" прошло уже почти 20 лет, оно пока так и не привлекло внимания этнографов, занимающихся проблемами духовной культуры эвенков. Наряду с этим изданим остались без внимания и еще два ценных источника по этнографии народов Сибири XVIII века, изданные в 1970-е-1980-е годы, которые весьма интересно привлечь в качестве сравнительного или дополнительного материала к сведениям “Описания Тобольского наместничества”. Это “Описание...” содержит поистине уникальные материалы и ценные сведения о материальной и духовной культуре эвенков. Помимо стандартных характеристик одежды, занятий, норм семьи и брака, религиозных воззрений, "Описание" содержит уникальные сведения о некоторых аспектах культуры эвенков. Например, в числе прочего оно включает в себя подробное описание облавной охоты эвенков.
Непосредственный предмет нашего внимания представляют собой те фрагменты "Описания Тобольского наместничества" которые посвящены шаманству эвенков. Помимо того, что неоспорима ценность "Описания.." как нового, почти неизвестного ранее источника фактического материала, данный источник представляет значительный интерес в плане систематизации наблюдений составителя. Неизвестный нам наблюдатель, давший описание щаманских ритуалов эвенков, не только представил нам характеристику шаманского костюма эвенков, цели и основные черты ритуала шаманского камлания. Как мы можем судить, автор этого "Описания..." в отличие от многих своих современников-путешественников и исследователей сумел довольно глубоко разобраться во многих сущностных чертах шаманских ритуалов эвенков. От его внимания не ускользнули такие особенности действий шамана, как своеобразная актерская игра шамана в отношении мотива совершения ритуала, имитационный характер экстатического состояния, а также, как можно выразиться, своеобразные семиотические манифестации мировоззренческих представлений, которые были реализованы эвенкийским шаманом в исполнении нескольких ритуалов.
Вот как в "Описании..." излагаются мотивы шаманского ритуала, одежда шамана и совершение камлания: "Если у ково што потеряется, или шаман узнает у ково есть хорошей олень или какой зверь, то соберет людей, надевает на себе особливаго роду колчугу с побрекушками и бляхами, на коих змеиные головки, бьет в бубен, скачет около огня, крича гой, гой, и предстоящие также ему подгаласничивают, а потом вытаравши глаза падает на землю хрыпя, из роту пена, по некоем време встанет, озиратся на все стороны, позевает как бутто был в великом исступлении, потом встанет и сказывает предстоящим, что дьявол приносит (просит?) жертву такую-то, коя и отдается". Здесь, безусловно, значимым является развернутое описание шаманского костюма “кольчуги” с изобилием металлических элементов - вероятнее всего, как можно судить по этнографическим аналогиям, это была одежда с металлическими бляшками и подвесками воронковидной формы, которые встречаются на костюмах XIX-начала XX веков. Присутствие на шаманской одежде изображения змей ("змеиные головки") само по себе весьма любопытно, поскольку присутствие культа змеи в шаманстве эвенков далеко не очевидно. Не менее существенным замечанием в тексте оказывается личная сугубо материальная заинтересованность шамана как мотив или повод для совершения камлания - хотя, надо полагать, она не составляла единственных причин и поводов для совершения ритуалов. Особенно интересно то, что согласно тексту “Описания...”, экстаз шамана в процессе
|
Рассеянный склероз
