|
Абсолют, Высшее Сознание, Всеобщий Разум не является суперкомпьютером. Не только потому, что сознание не пользуется нашей обычной двузначной логикой и нашими вычислительными схемами, как считает, например, великий физик Роджер Пенроуз. Но и, главным образом, потому, что Всеобщее Сознание являет собой одновременно и материальную часть компьютера – hardware, и его программное обеспечение – software, и средства их соединения – interface. Другими словами, если бы Всеобщее Сознание было компьютером, то этот компьютер должен был бы сам задать себе вычисления, и быть результатом этих вычислений.
Но, хотя Вселенная и не компьютер, думая о ней мы можем пользоваться всеми вышеназванными терминами. Мы можем думать о физических вещах как о материальном обеспечении, об идеальных предметах – как о программном обеспечении, и о средствах и способах нашего взаимодействия с миром как об интерфейсе.
Думая так, мы можем понять, что достигаем результата своих действий только в том случае, если программа этих действий составлена на правильном языке и должным образом введена в материальную часть. Правильность языка означает, что он должен быть понятен адресату, переводим на его язык, иначе хард просто не воспримет наши команды. Кроме того, наша программа, какой бы умной она нам ни казалась, должна оставаться осмысленной и после перевода на машинный язык, а не превратиться на нем в ничего не значащий набор слов. Если оба этих требования соблюдены, можно надеяться, что компьютер ответит нам взаимностью и согласится произвести искомый нами результат.
В созданных нами компьютерах мы можем соблюсти указанные условия. Мы знаем, как устроен компьютер, на каком сигнальном языке общаются между собой его части, и как они поступают, получив тот или иной сигнал. Мы знаем также, какой программный язык может быть переведен на машинный, и как сделать такой перевод.
Казалось бы, мы можем точно так же поступать и в своем общении с Вселенной. Успехи нашей науки укрепляют в нас эту уверенность. Мы уже изучили множество узлов, блоков и агрегатов окружающего мира и узнали язык их взаимодействия и их реакции на слова этого языка. Мы обнаружили также, что этот язык хорошо переводится на один из наших программных языков, называемый математикой. И, наконец, наши руки оказались неплохим интерфейсом, с одной стороны, понимая сигналы нашего разума, и, с другой, разговаривая с природой на понятном ей языке.
Но между природой и компьютером есть и огромная разница. Компьютер известен нам целиком и полностью. Так, по крайней мере, должно быть, поскольку он – наше произведение. Поэтому мы можем быть уверены, хотя бы в идеале, что все его реакции будут соответствовать запланированным, и он не выдаст нам никакого другого результата, кроме искомого. Именно поэтому мы можем им пользоваться.
С природой дело обстоит совсем иным образом. Даже в тех областях знания, где наши манипуляции с ней дают желанный результат, мы не знаем, чем в конечном счете обернется наше вмешательство. Вещи и явления, с которыми мы имеем дело, не известны нам до конца. Они связаны с бесчисленным количеством других вещей и явлений, и мы в принципе никогда не сможем узнать всех этих связей и, тем более, учитывать их все при составлении своих программ. На наших отношениях с используемыми вещами это незнание, может быть, и не очень сильно сказывается. Но вот отклик на эти отношения со стороны всех других вещей может быть очень неожиданным и неприятным. И чем активнее и энергичнее и чем с большим количеством вещей и явлений мы пытаемся работать, тем более жестким и быстрым будет ответ со стороны остального мира. Мы уже можем непосредственно испытать этот ответ в виде, например, глобального потепления, или роста раковых и психических заболеваний, или утрате социальной стабильности. А, поскольку наука не собирается останавливаться на достигнутом и начинает манипулировать в сфере генетики, нанотехнологий, и все более высокоэнергетичных элементарных частиц, то, как иронизировал польский сатирик Станислав Ежи Лец, “наше незнание достигает все более далеких миров”, и можно смело предполагать еще более сокрушительный ответ уже в самом скором времени.
Магия отличается от науки лишь тем, что использует в качестве интерфейса не руки, а мозг. Точно так же, как руки способны понимать одновременно и язык мышления, то есть, задаваемое им программное обеспечение, и язык природных объектов, потому что сами являются одним из таких объектов, мозг, безусловно, способен непосредственно переводить язык софта на язык харда, и обратно. Собственно, и наука использует руки лишь для перевода с языка программ на язык природных объектов, а для обратного перевода она тоже пользуется именно мозгом. Но
|
Рассеянный склероз
