|
 Горный перевал, ночь, ущелье. Стрекочут кузнечики. Прислонившись спиной к скалистому выступу, спит военнообязанный. Ему снится, как удаляется, как отдаляется от него его любимая женщина. Ему снится ссора, развод. Ему больно. Он уверен, что «в семейной жизни он был ранен больше, чем на войне»…
С грохотом захлопнув за собой дверь, по длинному темному коридору бежит старик. Он утирает рукавом набегающие на глаза слезы и спрашивает (себя ли? Бога?): «Что дал мне брак?» И вырывается стон из души: «Ничего! А страданий – бездна».
Психиатр Рональд Лэнг, полководец Александр Суворов, писатель Лев Толстой. У всех у них была минута, когда они имели несчастье проклинать брак в целом и свою семейную жизнь в частности. Возможно, это было следствием дурного настроения, темной жизненной полосы… Тем не менее, их слова вошли в историю, стали опорой и фундаментом философии всех противников .
«Вы уже превратили свою семью в «гетто»? Оглянитесь, посмотрите правде в глаза, быть может, ваш партнер долгие годы живет с вами не из чувства любви, а по инерции? Вы еще не женились и не вышли замуж? Имейте мужество и мудрость не сделать этой глупости в будущем!» - с такими призывами выступали в 70–е годы сторонники философии Рональда Лэнга, автора таких книг, как «Политика семьи», «Узлы» и т.п.
Рональд изучал семейную жизнь от первого шага молодых в направлении к венцу до… финала, который, по его мнению, был неизбежен в любых отношениях. Хорошо, если речь шла о Викторианской Англии, где «…было время, когда для обоих супругов вероятность прожить более 20 лет была ничтожна. Почти в ста случаях из ста кто–то из двоих умирал. Тогда клятва «Пока не разлучит нас…» носила буквальный смысл». Партнеры попросту не успевали надоесть друг другу. Но вмешалась медицина… Люди стали жить дольше, браки растянулись на долгие годы, жалкой заменой смерти стал развод.
«Развод – это выход из тюрьмы, которая называется семьей», - утверждал психиатр Лэнг, читая лекции своим . Согласно теории Рональда Лэнга, вступая в брак и проживая со своим супругом (супругой), мы не в состоянии оценивать жизнь адекватно, поскольку пребываем в состоянии гипноза. Женатые мужчины, замужние женщины создают маленький мир, устанавливая его границы по собственному разумению. Отныне муж и жена, а в дальнейшем и их дети, - пешки, вынужденные подчиняться правилам игры, которая называется семьей.
Попробуйте честно ответить себе: читаете ли вы почту своего мужа (жены) без его (ее) ведома, просматриваете ли его (ее) телефон, диктуете ли ему (ей), как поступать в том или ином случае, запрещаете, терроризируете и т.д. и т.п.? Не слишком ли часто ограничиваете своих детей?
«Семья – не мирная гавань, - писал Лэнг, - где воспитают и подготовят человека к тому, чтобы он ушел в самостоятельное плавание, будучи уверенным в себе, готовым отвечать за себя человеком. Семья - каталажка, пленники которой отчаянно защищают существующий в этой самой каталажке порядок». А что, если шаг в сторону от установленного в семье порядка может сделать счастливым кого–то из членов этой семьи? «Смотря какой шаг», - скажете вы и будете правы. Ведь этот самый шаг с таким же успехом может и разрушить чью–то жизнь. Как быть?
Психиатр был уверен: лишь приблизительно зная, (а мы приобретаем опыт, глядя на своих дедушек, бабушек, теток, матерей, отцов, совершая ошибки поколений), мы загоняем своих сыновей, дочерей в тесные рамки. Наша любовь в какой–то степени – насилие, которое уничтожает многие потенции, заложенные в маленьком человечке. Приобретая власть над мужем (женой), партнер пытается навязать ему свои взгляды на жизнь. Жизнь в семье чаще не возвышает, но уничтожает личность.
Писатель Лев Толстой, как и психиатр Рональд Лэнг, утверждал, что семья – это помеха, оковы. По мнению Льва Николаевича, вступая в брак, мужчина и женщина чаще всего руководствуются чувственностью и слепым инстинктом. Живя семейной жизнью, человек думает не о душе, не о служении Богу, а об удовлетворении нужд, создавая вокруг себя пустую суету.
«Ведь что, главное, погано, - писал Лев Толстой на излете жизни. – В теории предполагается, что любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике любовь – нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать стыдно… А люди делают вид, что мерзкое и стыдное – прекрасно и возвышенно… Духовное сродство! Единство идеалов! Но в таком случае незачем спать вместе». Такой же точки зрения придерживался и знаменитый полководец Суворов.
Кафе. Поздний вечер. За столиком сидит последний клиент. Это всемирно известный психотерапевт Рональд Лэнг. Он не поладил с женой. Он пришел сюда после развода.
Горный перевал, ночь, ущелье. Стрекочут кузнечики. Прислонившись спиной к скалистому выступу, спит военнообязанный. Это Александр Суворов. Его жена неоднократно .
С грохотом захлопнув за собой дверь, по длинному темному коридору бежит старик. Он утирает рукавом набегающие на глаза слезы. Это Лев Толстой. Непонимание жены, ссоры, смерть детей, опустошение.
Можно было бы принимать эти размышления, как и рекомендации трех отмеченных Божьей печатью и жизненным опытом мужчин («Не женитесь!»), как руководство к действию. Можно было бы назвать их противниками брака, если бы спустя годы история не представила нам опровержений.
Рональд Лэнг: «Все, что я писал когда–то, я писал о несчастных семьях. Но ведь бывают и счастливые».
Лев Толстой: «Женитесь! Неженатый человек до конца мальчишка!»
Александр Суворов (призывая дочь выйти замуж): «…Когда твоя велика есть к отцу, послушай старика. Дай руку молодцу».
|
Рассеянный склероз
