|
 Екатеринбург, Октябрь 10 (Новый Регион, Дарья Травкина) – Сегодня планета отмечает всемирный День психического здоровья – день борьбы с разнообразными фобиями, страхами, зависимостями и прочими странностями человеческой натуры. Согласно статистике, чаще всего уральцы, как и все россияне, страдают от страха открытых пространств, так называемой агорафобии. Проведенный «Новым Регионом» опрос среди известных жителей Среднего Урала не только выявил массу других причин для непреодолимых навязчивых страхов, но и позволил составить представление о том, что может повергнуть в ужас vip-персону. Татьяна Тер-Терьян – депутат Свердловской областной думы: Наверное, у меня клаустрофобия. Сегодня я застряла в лифте в областном доме правительства. Я привела с собой шесть студентов медакадемии, где учится мой сын, чтобы показать, как у нас в области идут политические процессы и партстроительство. Мы поехали в лифте, из которого обычно выходит Россель на первом этаже. И застряли. Я запаниковала первой, правда не хотела это афишировать. Но студенты заметили это, не растерялись, связались с диспетчером и закричали: «Женщине-депутату плохо!». Мне, конечно, стало страшно, меня охватило такое чувство безысходности, казалось, что все кончено, что нас никогда не спасут, я начала немного задыхаться. Но где-то через 25 минут нас вызволили. А вообще, я из категории тех женщин, которые ничего не боятся в большом смысле. Высоты я вот, например, не боюсь, прыгать с парашютом, конечно, не буду, но не боюсь. Антон Баков – депутат Госдумы РФ: Сегодня День психического здоровья? О! Мое чучело сожгли сегодня в Челябинске. Теперь я понимаю, почему это произошло. Что касается фобий и зависимостей, то я – гелиотропен – зависим от солнца. Когда на улице солнце – у меня повышается настроение, мне хорошо, а когда идет дождь – не очень. Хотя сильный дождь меня тоже тонизирует. Зависимости у меня есть. Я очень зависим от еды, питья и женщин. Чего боюсь? Да ничего. Хотя боюсь… Жены боюсь. Николай Неволин–начальник свердловского областного бюро судебно-медицинской экспертизы: У меня до 6 класса был страх. Знаете какой?.. Я покойников боялся. Я жил в маленьком городке Михайловске Нижнесергинского района. Там была такая традиция – на кладбище покойника относить на руках. Когда покойника несли, его сопровождал духовой заводской оркестр. Люди выпивали немножечко водки и задушевно выводили похоронную мелодию, которая была слышна во всех частях городского поселка. А перед этим по пути следования траурного кортежа раскладывали еловые лапы. И как только я обнаруживал эти еловые лапы и слышал, что несут кого-то, то я эту дорогу обходил за три улицы. Ну, а в результате стал работать в бюро судебно-медицинской экспертизы. Может, и вправду все по Фрейду получилось, не знаю. Николай Езерский – депутат Госдумы РФ: Я и воды боюсь и высоты боюсь. Летать боюсь очень сильно. Но, тем не менее, раз в неделю летаю, и со страхом смотрю вниз. Ничего не помогает – сколько лечу, столько боюсь. Как только взлетаем, у меня такой неприятный холодок внутри пробегает. А когда самолет в воздушную яму попадает, там у меня вообще все обрывается. Я не боюсь скорости, бандитов, подлецов – с ними я легко справляюсь. А вот высота – это единственное место, где я чувствую свою полную беспомощность. Ну нет крыльев у меня! Евгений Артюх – депутат Свердловской областной думы: Я боюсь будущего. Вот прошлое – там все понятно. А будущее – это изменения, а боязнь изменений повергает в стресс. Сейчас вообще время сжимается. В течение человеческой жизни может произойти столько изменений, что в результате они могут погубить человека. Перемены изматывают. Может быть поэтому я люблю старые вещи, антиквариат, всякое старое барахло. Вообще для меня все неудобства связаны с современностью. К примеру, сотовый телефон. Это, конечно, не фобия, но у меня есть определенная зависимость. Если в течение минуты мне кто-то не позвонит, я начинаю ощущать дискомфорт, может быть, сам кому-то звоню. Что еще… Воды не боюсь, хотя в детстве чуть не утонул, темноты не боюсь – я в армии служил на границе, замкнутых пространств тоже… Животные, насекомые – нет… Змеи… Змей я не боюсь, но мне неприятно дотрагиваться до них или брать в руки. Дело в том, что в школе мы каждый год ловили маленьких змей, когда они только вылуплялись из яиц. Считалось, что у каждого пацана должна быть своя змея. Они были маленькими – несколько сантиметров. И вот один раз во время очередного лова, меня чуть не укусила большая змея – намоталась мне на руку. С тех пор мне неприятно держать в руках змей, но я их не боюсь. Игорь Баринов – депутат Госдумы РФ (в прошломкомандир группы регионального отдела спецопераций (группа «Альфа»): Жизнь у меня такая была, что если бы имелись фобии, то сложно было бы добиться успеха в тех профессиях, которыми я занимался. Хотя, конечно, я не знаю людей, которые бы вообще ничего не боялись. Но кто-то показывает свои страхи, а кто-то умеет их камуфлировать и преодолевать. И вот именно преодоление страхов (а именно страха смерти) доставляет мне удовольствие, заставляет относиться к себе с самоуважением. Все страшные моменты в моей жизни были связаны с войной. Но страшно бывает не во время боевой операции (там уже адреналин в кровь – и ни о чем не думаешь), а перед этим, когда ты только собираешься на выезд и знаешь, что возможна какая-то критическая ситуация. Да, страх смерти силен, но есть страх еще больший – боязнь показаться слабым или некомпетентным в глазах окружающих. Михаил Перцель – главный психотерапевт Свердловской области, руководитель клиники неврозов «Сосновый бор»: Ну, мне, наверное, сложнее. Я понимаю механизм возникновения этих состояний. Но, конечно, страхи существуют и у меня. Ну, например… Страх перед… Нет, пауков я не боюсь, змей не боюсь. Что там еще есть? Воды, высоты не боюсь. Недавно летал в самолете, думал, что хоть самолета буду бояться. Не получилось… Нет, нету у меня ничего такого.
|
Рассеянный склероз
