|
 Бесконечно долгий час. Обычно на домохозяек нападает в этот час суета. Они начинают кружиться юлой, перепроверять наличие оливье в кастрюлях и голубцов в утятницах. Все на месте… Кто-то уже напился в ночном клубе, так и не дождавшись боя курантов. Кто-то сидит, уставившись в телевизор и полагая, что в эту новогоднюю ночь голубой экран порадует больше, чем в предыдущую. Кто-то воображает, как все сложится , какие дали откроются, какие перспективы нарисуются. А кто-то, чей возраст говорит о том, что лимит перспектив закончился уже с десяток новых годов назад, вспоминает прошлое.
Предновогодние часы – период активного бездействия. Как будто все на месте и все на местах, как будто обычный вечер обычного дня. Но стоят люди на стыке времен. Стоят на пороге нового. И не терпится им переступить через этот порог поскорее. Заглянуть – а что там, за порогом? И мне вспомнились стыки времен, что запечатлела моя несовершенная, но вечная память…
1982. В квартире полно людей. Сидит во главе стола мой любимый дядя Олег с женой. Мама в красивом платье расставляет тарелки. Все шутят, смеются. Я смотрю на елочку, окутанную блестящим «дождиком». Для того чтобы ее украсить, из потертого чемодана с антресолей извлекаются игрушки, завернутые в газеты. Газеты старые, желтые. Читаю я еще не очень хорошо, да и не интересно мне то, что написано на старой бумаге. Мне интересны игрушки. Это бабушки с клюками, снегурочки, зайцы и ежики. В садике нас учили делать игрушки из яиц. Высасывается содержимое (воспитательница ходит от одного ребенка к другому со стеклянным шприцем), и остается белая легкая оболочка, которую можно разукрасить – нарисовать рот, глаза, приклеить колпак. Получается клоун. Мой клоун с грустным отчего-то лицом висит на елочке. По телевизору интересная передача. Музыка, песни. Огонек какой-то. Я очень хочу, чтобы в новом году мне подарили луноход на батарейках. Он стоит очень дорого – 10 рублей, да и пропали они из «Детского мира». Нужно, чтобы появились. И тогда мне его купят. Я загадываю это желание под бой кремлевских курантов. Через полчаса уже в своей кровати…
1984. Посмотрел днем «Чародеев». Помечтал о том, как замечательно было бы научиться проходить сквозь стены. Снега на улице – по колено. Днем раскачивался на столбе возле парадного. Упал спиной на лед. Думал, речь отнимется навсегда. Пережил. Жду подарков. Они представляются мне упакованными в разноцветные коробочки, которые очень приятно распаковывать. В 12 часов ночи загадываю главное желание – чтобы не было войны и не упала на нас атомная бомба…
1988 год. Празднуем в гостях. На столе – , колбасы, сыры. Очень хочется поскорее приступить к поглощению столь аппетитно выглядящих продуктов. Подслушал, как девчонка, дочь тех, у кого мы в гостях, назвала меня «пончиком» перед своей подругой. Настроение портится. Смотрю на свое лицо в зеркало. Да, слегка полноват. Захожу в туалет и из желания произвести впечатление брызгаюсь зачем-то освежителем воздуха. Уже в одиннадцать очень хочется спать. Ложусь на диван перед телевизором. Прикрываю глаза. Загадываю, чтобы в новом году появились у меня новые ботинки с желтой подошвой…
1993 год. Сидим в комнате нашей хрущевки. Получили уже новую квартиру, но там слишком холодно. Я вяло ковыряю вилкой неизменный оливье. Мне осталось учиться в школе меньше года. Куда идти дальше – не представляю. На столе очень мало продуктов. В стране кризис. По телевизору какая-то тупая . Куртки теплой нет, обуви теплой нет. Грустно неимоверно. Мрачно загадываю много-много денег. Чокаемся без энтузиазма, но с улыбками. Новый год, все-таки, надо улыбаться…
2000 год. Заказываю места в клубе. Уже в одиннадцать понимаю, что «фрукты на стол» - это один (!) порезанный банан и два (!) апельсина. Вино средней паршивости. Предъявлять претензии некому. Я с двумя подругами. До двенадцати целенаправленно напиваюсь. Вот вам всем! Ночь проходит под песни «Иванушек Интернешнл» и фиолетовые сны. Мои спутницы то и дело выводят меня из алкогольного оцепенения. Дергают за воротник, фотографируют невесть откуда взявшимся фотоаппаратом. Утром выхожу из клуба, еду отсыпаться. В такси вспоминаю, что забыл загадать желание. Желаю себе грин-карты в Канаду…
2002 год. Сидим на съемной квартире в соседнем парадном. Вся компания очень долго готовилась к празднованию. Чуть ли не с лета. Должно быть очень весело… Мы с другом-азербайджанцем с печалью смотрим на приготовленные малознакомыми девочками блюда. Салат-шуба в высоту не более 2,5 см, котлеты разваливаются. Шепчемся и под предлогом того, что идем покупать петарды, бежим к другу домой. Там нас встречают куры-гриль, отбивные и черная икра. Наедаемся от пуза, неохотно возвращаемся на съемную квартиру. В одиннадцать начинаем жарить шашлыки на балконе. Соседи стучат в потолок. Кто-то говорит, что под бой курантов нужно написать желание на бумажке, сжечь ее, бросить в бокал с шампанским и выпить. Сбудется – сто процентов. Часы бьют. Все пишут. У меня заканчиваются чернила. Выхватываю ручку у соседа. У него написано на куске газеты «миллион долларов. BMW 74…» Он, по-видимому, хотел написать 745. Не успевает. Происходит битва за ручку. Пишу – «дом, две квартиры…» Не успеваю! Сжигаю! Бумага сгорает не полностью. Выпиваю содержимое бокала. Во рту – пепел и кусочки бумаги. Сосед, обиженный на меня до слез, запивает, морщась, свой миллион и машину неизвестной семьдесят четвертой модели…
2006 год. Наслаждаемся просмотром концертов десятилетней давности. Смеемся. Мы настоящие друзья. Те, что остались. Настоящие, почти родные. Время загадывать желание. Понимаю, что у меня все есть. Все или почти все. И первый раз желаю здоровья. Не себе, а своим близким. Крепкого здоровья. С удовлетворением выпиваю шампанское…
Каждый желает нового в ночь на 1 января. Нового, лучшего. Нормальное желание нормального человека. И каждый понимает, что это всего лишь дата. Но в душе ждет чуда. И оно обязательно приходит. Желания обычно чаще всего исполняются в детстве. Любят детей желания. Но и ко взрослым чудо приходит иногда. Нужно лишь верить. Очень сильно верить и понимать, что есть на земле вещи куда более важные, чем денежные знаки, машины и все дома на свете. Есть вещи вечные, как память. И знакомые, как дворик детства.
Пройдут года, но все так же будет кружиться снежок за окном. Все так же он будет падать, бесконечно долго кружась и танцуя, в преддверии праздника, в преддверии нового счастья, которое придет к каждому, кто верит, с первыми минутами нового года…
|
Рассеянный склероз
